30 января 2023

Условности и превратности жизни, или библейские нелепости

Премьера спектакля по пьесе Алексея Казанцева «Старый дом» в Волковском театре в постановке Алины Кушим состоялась 19 ноября 2022 года и посвящена памяти Сергея Пускепалиса. Жанр спектакля – воспоминание…

СПЕКТАКЛЬ КАК АДРОННЫЙ КОЛЛАЙДЕР
Спектакль начинается с легкого (пред)ощущения тревожности… К финалу спектакля это ощущение укрепляется… в чувство.
Сначала публика замечает тревожность в осторожной поступи артиста Семена Иванова в роли Олега Крылова, когда он идет, словно крадучись, через зал, поднимается на сцену, озирается - словно припоминает что-то. Она срывается с уст Олега в его официальном обращении к Александре Максимовне (Татьяна Коровина), но теперь уже со сцены в зал. Она пульсирует болью в словах Николая Лаврова в роли Игоря Сергеевича – о тревожных снах: ему снится… атомная война. Ничего хорошего это не предвещает – с самого начала.
2022-11-18 18-37-03.jpg
Глубинная тревожность мастерски скрывается под бутафорией обыденности в сценографии спектакля, и даже программка спектакля лукавит: ее визуальный ряд совсем другой – нарядный, праздничный, новогодний, из антикварных советских елочных игрушек, которые для спектакля собирали со всего мира, фотографировали и возвращали хозяевам.
Обыденность в спектакле Алины Кушим сродни первобытной и мифологической, когда время условно и вбирает в себя и один день, и один год, и 12 лет... Время в спектакле «Старый дом» словно резиновое, оно растягивается и сжимается на глазах публики. Встречи персонажей не имеют категории времени, это точки, контакты, словно столкновения заряженных частиц в а(н)дронном («человеческом») коллайдере спектакля. И трудно угадать, что стоит за их невинными репликами – жизнь или смерть при столкновении…
⁃ А ты чего это? А?
⁃ Как дела? А?
(А какие могут быть варианты ответа?)
Первые контакты заряженных частиц в «адронном коллайдере» Алины Кушим проходят на авансцене при закрытом занавесе. Персонаж Николая Лаврова уходит «в занавес». И заканчивается спектакль тоже закрытым занавесом. Традиционные приемы вдруг кажутся необычными – это относится ко всему в спектакле «Старый дом».

СПЕКТАКЛЬ КАК КОЛЕСО СТРАДАНИЙ
Сценическое пространство в спектакле «Старый дом» символично, в нем есть символические верх и низ, центр и периферия.
В центре сцены художник-постановщик Лилия Хисматуллина поместила вертикаль - винтовую лестницу-башню. А горизонталь определяет зонированный вращающийся круг. В центре, вокруг вертикальной конструкции, располагаются зеленые растения (лестница тоже обвита растениями), а на периферии – предметы мебели, они словно отгораживают и заслоняют растения от публики и постоянно вращаются. Вращение сцены тоже символично: то ли сцена вращается, то ли жизнь идет своим чередом. И повсюду – на башне и в круге – фонари, разноцветные лампы, висячие и стоячие. Когда они зажигаются, сцена напоминает ивовое дерево богини Эйвы из фильма-фантазии Джеймса Камерона «Аватар», вот и еще одна метафора – с древом жизни.
2022-11-18 18-44-23.jpg
***
Вертикаль отдана молодости или светлым воспоминаниям о ней. На ступенях лестницы, ведущей на условный чердак старого дома, встречаются и беседуют главные персонажи в юности – Олег Крылов в исполнении Михаила Емельянова и Саша Глебова в исполнении Ульяны Бондаревой. Пространство над сценой, на лестнице – это горнее пространство человеческих светлых желаний и мечтаний, не испорченных и еще не сломанных. О чем мечтает юная Саша Глебова, стоя на лестнице? «Я хочу от тебя родить!» - признается она юному Олегу.

Во втором действии «взрослый» Олег Крылов (Семен Иванов) встречает на лестнице девочку Катю (Полину Карпову), живущую по соседству, и из ее уст слышит «приговор» своей странной и чуждой «взрослости»…
Горизонталь в центре «отдана» броуновскому движению человеческих страстей. Там, под лестницей и вокруг нее, собираются все персонажи для групповых сцен – ссорятся, волнуются, бегают, скандалят…

***
Прошлое и настоящее «встречаются» в пересечении центра и периферии. «Юные» и «повзрослевшие» персонажи одновременно перемещаются по сцене, их реплики переплетаются.
- Словно живу во всех временах… Кричит взрослая Саша Глебова (Татьяна Коровина).
Внешняя часть круга, на границе с авансценой, отдана взрослым «нелепостям» в настоящем… Тому, что нелепого случилось с детскими и юношескими мечтами в реальности.
Публика осознает, что взросление – это отчуждение юности, когда ее чистые устремления становятся неожиданно чуждыми и странными, это их «отстранение». Что-то странное случилось на пути светлых мечтаний юности, пока они «дошли» до края сцены, «повзрослели» и выглядят как чужие и чуждые. Такая чуждая «взрослая» жизнь у персонажей вызывает тоску.
- С тобой не о чем говорить! – с горечью упрекает жену Максим Ферапонтович Глебов (Сергей Цепов). Потом вдруг интересуется, как прошел ее день, отчего это она «притомилась», и ее ответ звучит странно, даже для публики:
⁃ Притомилась… Макароны брала… На 2 копейки дороже…
Публика готова вместе с Максимом Ферапонтовичем крикнуть: «Завязывай!»
2022-11-18 18-54-59.jpg
  ***
Внешний круг – пространство особого наклонения в речи персонажей, сослагательного, условного - через «если бы». Это наклонение выдает речь Максима Ферапонтовича в первом действии. Его публика узнает в словах Петра Кузьмича Резаева (Юрий Круглов) в действии втором, когда он бросает с вызовом – не собеседнику, Олегу Крылову, а так – вообще, всем: «А что если и ходит! …даже если и было!» И получается, что было... За сослагательностью кроется реальность, словно персонажи живут в своих мечтах, живут и страдают от этого.

***
Внешний круг сцены – место горьких признаний и раскаяний. Отсюда, в ужасе от скандала и стыда обхватив руками голову, убегает отец Олега Павел Иванович (заслуженный артист России Евгений Мундум): «Я ухожу». И уходит навсегда.
Обида на жизнь сочится в репликах персонажей. Отец Саши Глебовой Максим Ферапонтович «хотел быть летчиком» - это его горькое признание-воспоминание. В своих неудачах он винит свою жену, Зинаиду Семеновну (Марина Тимченко) и поэтому тиранит ее и всю семью. Здесь же, во внешнем круге сцены, он умирает под гнетом своей нереализованности, его последние слова не разобрать, словно они чем-то заглушены, словно они задохнулись без воздуха.
В свой черед вращения сюжетного круга раскаиваются и сожалеют о своих сломанных жизнях матери Олега и Саши – Таисья Петровна (Наталья Кучеренко) и Зинаида Семеновна (Марина Тимченко), они тоже обижены жизнью, обижены на жизнь.
По внешней окаемке круга «плетет» свои интриги, а потом раскаивается в них во втором действии Петр Кузьмич Резаев в исполнении Юрия Круглова, из его уст звучит горькая правда жизни: «Жизнь проходит нелепо». И как обещание его искупления – на его комоде-каталоге цветет кактус…
2022-11-18 18-59-57.jpg
***
Чем не колесо страданий человеческих? Зарисовки того, как «журавли в небе» у юных становятся «синицами в руках» у взрослых, разве это не обидно. Карусель вращает пространство и время, прошлое, настоящее и будущее, жизни и судьбы… Их цикличность, напластование и перекличка - как меланж в ткани, жизнь словно переплетение пестрых нитей. И каждый их узелок плетется на глазах у публики.
Казалось бы, незначительная реплика лектора общества «Знание» Игоря Сергеевича (Николай Лавров) по телефону звучит как точное обобщение смысла этих человеческих «странностей» – библейские нелепости… Они не остались в прошлом или в осмеиваемой в советское время книге, они остаются в жизни человека, живут в его природе. Вне времени и пространства. Не это ли тот самый – первородный, точнее – наказание за него?
Вот такой адронный коллайдер в жизни получается. Заряженные жизнью частицы несутся, сталкиваются, взрываются, разбегаются… Могут служить на благо человеку, а могут его уничтожить.

СПЕКТАКЛЬ КАК СУД И СТЫД
«Странности» и «превратности» жизни меняют светлые мечты персонажей в юности на тоскливую «взрослую» реальность. Звучит как предательство. Все персонажи предают себя же в юности. Олег Крылов предает Сашу Глебову и подрезает себе «крылья» (он же «Крылов»). Его отец предает его мать, он давно живет двойной жизнью и уходит в другую семью. Этот ряд можно продолжить.

Внешним судьей выступает вездесущий Петр Кузьмич Рязаев (Юрий Круглов). Он активист (правда, его активность нервическая), судит и осуждает всех, устраивает судилища – соседей в коммунальной квартире и сотрудниц на заводе.
В массовых сценах над сценой то и дело несется коллективное:
- Суд, суд, суд…
- Стыд, стыд, стыд…
2022-11-18 19-11-10.jpg
А исполняет приговор «суда» Витька Глебов (Платон Смирнов), но делает это тоже символически. Он долго терпел издевательства отца – над матерью и собой, а потом взял в руки игрушечный автомат и… расстрелял – всех. Помните, у Шекспира: «Чума на оба ваши дома»? История не нова.
Во втором действии суд и стыд персонажей поворачиваются на них самих, они стыдятся и осуждают себя.
Вставные сцены разрывают ход действия и рисуют эксцентричность осуждения.
В первой такой вставке-гиперболизации персонажи развоплощаются, «снимают» свой сценический характер, объединяются и разыгрывают эксцентрическую сценку общественного суда над злой «искусительницей» малолетних. Эта сценка предсказывает развитие сюжета.
Реплики персонажей пересыпаны глаголами желания и состояния – «хочу», «люблю» и их антонимами. И только в объяснении Олега Крылова с Сашей Глебовой в последней сцене эти два глагола соединяются, правда, с опозданием, Олег (Семен Иванов) говорит Саше (Татьяне Коровиной): «Я люблю тебя. Я хочу тебя». Но уже поздно.

СПЕКТАКЛЬ ОБ ОТЧУЖДЕНИИ ЛИЧНОГО
Действие спектакля происходит в коммунальной квартире, действующие лица – соседи. Их жизнь как на ладони, им друг от друга ничего не скрыть. Они всё друг про друга знают и личное пространство у них отсутствует.
Внешний круг сцены плотно заставлен мебелью, все сценическое действие крутится вокруг мебели: за столом, на кровати, на кушетке, у шкафа и даже на шкафу и в шкафу. Мебель становится частью не только сценического пространства, но полноценным действующим лицом. В одной из сцен персонажи окружают шкаф, по нему стучат, с ним разговаривают (есть в этом что-то чеховско-гаевское). Взрослая Оля Рязаева, литературовед, живет-скрывается в шкафу, это ее личное пространство и убежище. В шкафу прятались Олег Крылов и Юлия Михайловна (в первом действии). За шкафом прячется, как за щитом, в присутствии самодура мужа Зинаида Семеновна (Марина Тимченко). За шкафом (другим) прячется в присутствии Олега второй муж Таисьи Петровны Николай Иванович (заслуженный артист России Валерий Соколов), а когда он уходит, Таисья Петровна кричит ему в спину то же, что кричала своему первому мужу: «Осторожнее через дорогу». Этим словам все равно кому они адресованы, они тоже не личные, они отчужденные. Кстати, и прощальные поцелуи тоже отчуждены, поцелуй Таисьи Петровны не «попадает» ни в Павла Ивановича, ни в Николая Ивановича.2022-11-18 20-40-09.jpg
Нарушение личного пространства комично разыграно в сцене с ванной. Рязаев (Юрий Круглов) застает Игоря Сергеевича (Николай Лавров) в ванне и там его блокирует. Игорь Сергеевич тщетно пытается отделаться от навязчивого соседа. Тот сначала приводит свою дочь-подростка Олю (Полина Карпова), а потом и разыгрывает первую групповую сцену – вокруг ванны с Игорем Сергеевичем. В назидание юному Олегу Крылову (Михаил Емельянов), павшему в страхе перед «искусительницей» прямо на руки Игоря Сергеевича в ванне. Слова Рязаева все объясняют: «Все дела наши». В них звучит апофеоз коллективности.
Отчуждается не только личное пространство, но и личные чувства и желания. На их пути постоянно встают непреодолимые препятствия. У каждого персонажа есть такая трагическая история отчуждения. Олег Крылов отказался от личных чувств к Саше и Юлии Михайловне, Саша – к Олегу, отец Олега – к его маме, его мама – к нему самому и отцу, отец Саши – к жене, дочери и сыну, Рязаев – к жене, Оля Рязаева - к мужу… Наказуемый порочный круг предательства.

СПЕКТАКЛЬ КАК МОЛЬБА О МИЛОСТИ
В спектакле «Старый дом» музыка сопровождает и дополняет сюжетное действие и сценические образы.
Образ Юлии Михайловны (Яна Иващенко) дополняет ария Русалочки из одноименной оперы Антонина Дворжака. Тягучая мелодия, сотканная из густых звуков и ленивых движений тона, рисует образ «искусительницы». Юлия Михайловна словно Сирена, ее «зов» практически невозможно преодолеть. И Олег, как и Одиссей в свое время, подчиняется этому зову. Отношения Юлии Михайловны и Олега замешаны на физиологической потребности, они обоюдно выгодные, что называется «встретились два одиночества». Встретились – и расстались, оставив по себе лишь воспоминания.
Атмосферу коммунальной квартиры и советской эпохи помогает воссоздать песенка Михаила Танича и Яна Френкеля «Текстильный городок»: «Подмосковный городок, липы жёлтые в рядок...». Опыт коммунальной жизни обобщается до странового: так жила вся страна.
Отношения молодых Олега Крылова и Саши Глебовой помогает понять второй романс Демона из одноименной оперы Антона Рубинштейна на стихи Михаила Лермонтова. Олег, получается, Демон и соблазнитель, а Саша – Тамара и жертва обольщения Демоном. И в этих же строках – пророчество о судьбе Олега: «Час разлуки, час свиданья / Им ни радость, ни печаль; Им в грядущем нет желанья, Им прошедшего не жаль». Но это верно лишь отчасти: Олег и Саша жалеют об утерянной любви. Ах, если бы…2022-11-18 19-04-08.jpg
Тема сильной и одинокой, полной страстей женщины созвучна судьбе Эдит Пиаф и звучит в ее голосе. Несколько раз, в особенно драматичные моменты действия, звучит женский академический вокал, кажется, Марии Каллас.
Изысканно подобраны инструментальные фрагменты. Саунд-дизайнер Алексей Титов миксует фрагменты из фортепианных произведений Олафура Арналдса, Стефана Моччо, Макса Рихтера, их музыка вторит тембрально и ритмически движениям сценических эмоций: одиночество, тоска, душевные метания.
Макс Рихтер в одном из своих интервью описывает свое творчество как культуру участия – «participatory art». В его музыке воплощается тональность человеческой беседы – conversation. В его музыке ощущается то, что отсутствует в репликах персонажей, - милость и прощение. Эта музыка как мольба о милости к слабостям человека и прощении.

СПЕКТАКЛЬ КАК КАРМИЧЕСКИЕ УЗЕЛКИ
Несколько раз на сцене персонажи возятся со шнурками на своей обуви. Витька Глебов (Платон Смирнов) и Олег Крылов (Михаил Емельянов) надевают и шнуруют кеды. Петр Кузьмич (Юрий Круглов) рассказывает, что сделал вид, что шнурует ботинки, когда следил за Юлией Михайловной в коридоре.
Бытовой образ вырастает до уровня символа. На глазах публики судьба плетет свои нити и с ними - карму персонажей. Витька стал вором и попал в тюрьму, и публика догадывается, что это не от хорошей жизни паренька. Олег Крылов потерял обеих своих женщин и одинок в свои 29 лет. История каждого персонажа – его история потерь.
Лейтмотивом в спектакле звучит имя Льва Толстого, который жил в этом доме. Его портрет в шкафу показывает Олегу Крылову взрослая Оля Рязаева (Юлия Знакомцева): «Лёва у меня второй». Его слова часто цитируют. Самое известное его высказывание из «Анны Карениной»: «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Именно эту максиму опровергает спектакль Алины Кушим: оказывается, несчастье в семьях удивительно одинаковое, оно у них общее.
Еще одну, малоизвестную, максиму Толстого произносит Игорь Сергеевич (Николай Лавров): «Счастье - совпадение линии жизни с линией идеала». Вот этого счастья персонажи лишены - кармически. Никто не достиг своего идеала.
Речь Юлии Знакомцевой в роли взрослой Оли Рязаевой особенно богата на афоризмы, один из них обобщает смысл всего сценического действия: «Ничего фантастичнее действительности не бывает». Другой звучит как обреченность: «Успеть - самое трудное». Вот и никто из персонажей – не успел.
В финальной сцене объяснения Олега и Саши, когда последние шансы на их счастье разрушены, единственным обещанием стояла картина Боттичелли «Весна» - обещанием цикличности времени: все вернется на круги своя.
История Олега Крылова и Саши Глебовой не закончилась с окончанием спектакля, когда занавес медленно перекрывал вид на разноцветное мировое древо. Для Саши их отношения помнятся как сказка: «Жили-были мальчик и девочка…» А Олег для нее – «человечек». В русских диалектах вместо глагола «любить» использовался другой - «жалеть», вот и Саша Олега жалеет, это значит – любит, все еще. У надежды появился шанс, ведь в каждом осуждении априори живет надежда на исправление осужденного. В одном поколении или в другом.2022-11-18 21-04-01.jpg

Неаполитанские каникулы

27 ноября, сб14:00
Сейчас здесь появится ссылка на оплату билетов
Купленные билеты придут вам на почту, дальше нужно предъявить в кассе театра перед началом спектакля. Его можно распечатать или показать на экране телефона.
Берегите электронные билеты от копирования и сохраняйте в тайне номер брони
В нашем театре существуют дополнительные услуги, ознакомиться с ними можно на странице «Услуги»
Услуги