БТР-2022. День 6. Чудаки-страдальцы

От несчастья к счастью: крохотные перипетии

Ярославский государственный театральный институт

«Чудаки–страдальцы». По рассказам А.П. Чехова

Мастер курса и режиссер – Наталья Хабарина

На фестивале студенты мастерской Натальи Хабариной уже успели показать себя экстремально талантливыми кукольниками в «Мастерской. INSIDE», а в спектакле «Чудаки-страдальцы» они демонстрируют мастерство драматических артистов.

«Чудаки-страдальцы» также имеет концертную форму, только теперь связь между выступлениями обеспечивается общностью материала – это ранние рассказы А.П. Чехова. Галерея смешных и нелепых, несчастных и трогательных героев Антоши Чехонте для актерского творчества предлагает яркие характерные образы.

Актеры – мимы, эксцентрики. Герои выходят к публике, со зрителем происходит открытое взаимодействие, именно нам они рассказывают все свои беды и печали – маленькие истории маленьких людей. Получается не трагикомедия, но трогательная комичность. В стилизованных под XIX век костюмах, стилизуя и речь, артисты с блестящими от слез глазами с упоением играют вариации на заданную тему – «чудачества» и «страдания».

Руслан Васильев показывает уморительную пантомиму «Ах..! Зубы…Зубы!» – жалобы «зубного» больного. Дует щеки и чуть ли не рыдает от боли (физической и душевной…).

Претерпевать несправедливость – вообще удел героев Антоши Чехонте, но у артистов получается играть их совсем не обиженными и не злыми, они добродушно и красноречиво исповедуются о жизненных неурядицах, превращая «случай» в «драму».

Таким образом действует Илья Батурин в номере «Радость»: его Кулдаров – восторженный, самодовольный, «возбужденный, взъерошенный». Размахивает руками, пыжится от значительности, по-господски закидывает ноги на кресло – так он рад, что в газете напечатали заметку о нем как о упавшем под лошадь…

Артисты внутри одного этюда демонстрирую чудеса мгновенного перевоплощения: Владимир Золотарь играет и от лица обаятельного пьяницы Стрижина, выпившего вместо водки керосин, и его скупую свояченицу Дашеньку, и фармацевта-еврея. Образы-маски строятся на повествовании-исповеди и на действительно (!) смешных гэгах-лацци.

Женские персонажи разнообразны. Есть манерная провинциалистая актриса Дольская-Каучукова в исполнении Марии Артибякиной – дама взволнованная, нервозная, воодушевленная и…сильно преданная искусству. Она так предана, что позволяет остаться при переодевании скользкому подкроватному антрепренеру (Илья Батурин) с ехидным прищуром, с козлиной бородкой, гнусавым голоском, вульгарному трусу.

Другой тип дамы – Лёля Эвелины Исламовой, восторженная, трепетная девушка, с придыханием и благоговением рекомендующая публике своего круглолицего, добродушного и от волнения подпрыгивающего мужа Салютина (Артем Олконен). Эта пара буквально сияет от счастья, суетится, светится, ахает и целуется, такое это удача, что муж – бывший клоун, а жена – «женщина без предрассудков».

Лёля Софьи Лапаевой, напротив, своего мужа не жалует, но из-за того, что этого самого мужа на сцене нет, возникает противоречивая ситуация. Лёля – наивная институтка-провинциалочка, с иронией и глубокими вздохами рассуждающая о пороках мужа – храпящего, скучного, правильного! Эта Лёля – белокурая нимфа дачи – дачница – плачет и тоскует, стебется и кокетничает – с особенным флёром милой дурочки и чувственной эстетки. И неясно, кто прав – кто виноват, Лёлечка или муш-ш.

Лёля – снова Лёля, теперь Екатерины Манаевой – в отчаянии фатальном. Мужа…нет. Вместо него – дерганный, сальный художник Ногтев Ильи Обухова – нервная нерешительность, внутри которой – пустое и обаятельнейшее сладострастие «художника». Недовольно-резкий, отворачивается он от знойно-злой Лёли – что-то не так! Не так – не принял его просьбу чувствительный Папá Владислава Камышникова. «Скверный случай» – драма стареющей девицы (на волнении) и сомнительного качества творца: «Будьте моей…натурщицей» (естественно, ню), – высвобождение сексуальных напряжений Ногтева и крах надежд милочки-Лёлечки.

Кажется, что такая форма – концерта – для студенческого спектакля максимально удачная: каждый имеет достаточно времени и места, чтобы проявить себя – продемонстрировать актерское мастерство, речь, пластику – и силу обаяния и воздействия на зрительный зал. Лучше ли, когда внутри классической (обязательно отличного качества драматургии) пьесы каждый играет свою тему, не заботясь о целом и замысле? Такие «осколки» создают свою целостность, свое единство художественного и смыслового. Может быть, не вполне это драматические номера, скорее – комические, но актеров видно и слышно – и чувствуется.

Алена ХОДЫКОВА,
РГИСИ