БТР-2022. День 7. Свой путь

«Я когда к вере пришёл, очень многое про себя понял»

«Свой путь» Я. Пулинович

Ярославский государственный театральный институт. Заочное отделение

Мастер курса и режиссер Олег Буданков

Пьеса Ярославы Пулинович «Свой путь» разбита на шесть небольших сцен. Шесть встреч Веры и Петра (который, впрочем, свое настоящее имя раскроет лишь в последней сцене) – акцентные точки в ее жизни. Она живет линейно, последовательно, хронологически, он же – монтажно, алогично, стихийно. У него свой путь, в котором ей отведено лишь несколько часов.

Он приходит к ней Анархистом в восьмидесятых, «новым русским» Лордом в девяностых, иноком Серафимом в нулевых, примерным деревенским семьянином Батькой в 2005, леваком-навальнистом Палычем в 2012 и шаманом Энкудэбооау в 2018. Она же, заимствуя его жизненное кредо предыдущей встречи, остается Верой – то с убеждениями хиппи, то христианской благотворительницей, то замужней домохозяйкой, то разведенкой, – единственной константой в жизни Петра.

Совершенно закономерный ход – начать эту пьесу ставить с экспозиции. На авансцене сидят двое: Он и Она, оба в белых футболках и голубых джинсах (как бы в дежурном – никто), проговаривают случайные реплики из пьесы в хаотичном порядке (однако суть все равно ясна – это особенность текста Пулинович, его можно сколько угодно тасовать, не теряя смысла) с пафосно воодушевленной интонацией (как бы такой символизм: сидят рядом, говорят в зал).

На проекторе появляется черно-белый видеоролик с какими-то телесюжетами восьмидесятых – срез времени. Буданков будет так делать перед каждой сценой – резюмировать десятилетие, вводить зрителя в политический и социальный контексты.

Пьеса не предполагает последовательную эволюцию актерского образа: это монтажная склейка, каждую сцену нужно играть по-новому, быть не похожим на себя пятилетней давности. В спектакле Олега Буданкова так и случилось: Ольга Грень в роли Веры и Даниил Мясников в роли Петра явили шесть разновозрастных персонажей, каждый раз по-новому относящихся к миру и жизни.

Мясников в этом смысле был более характерный – ему приходилось отыгрывать нонконформиста, антипутиниста, инока… Однако парадокс: чем более разные были персонажи, тем больше в них находилось сходства. Мясникову удалось найти одну, общую для его персонажей (хотя персонаж один) формулу. Он играл человека без земли под ногами: авантюрный прищур, ухмылка, потирание ладоней, резкие движения… Он искренне верил своей новой жизненной позиции, напрочь забыв о старой.

Ольга Грень, напротив, играла психологически – помня предыдущую встречу. Формула для Веры – необратимо разбитое сердце с напрасной надеждой на воскресение. Одно слово Петра могло пробудить в ней жизнь, вернуть веру в совместное будущее. Лишь в последней сцене, когда у Веры был рак (обстоятельство, которое Пулинович осознанно ввернула в пьесу: что может быть банальнее рака?), Грень играла полное принятие жизни. Танец с бубном был логическим завершением этой череды встреч и разочарований. Их очевидное различие – в выражении лица. У Петра оно всегда уверенно глупое, а у Веры – неуверенно умное.

Переходы между сценами-днями решались формально: звучала характерная петиному образу жизни музыка (то балалайка, то церковные хоры, то The Doors), на экране возникал видеоролик со сводкой политическо-социальной жизни России, массовка разыгрывала небольшую сценку (что, впрочем, было затянуто и абсолютно неубедительно). На авансцене по обе ее части, слева и справа, Вера и Петя (или лучше – Грень и Мясников) прихорашивались, накладывая последние штрихи грима.

Пространство было решено аскетично: четыре небольшие прямоугольные ширмы отвечали за общий вид квартиры Веры (массовка перед каждой новой сценой вешала на них определенную ткань), небольшое количество реквизита давало понять о влиянии Петра на Веру (вот он пришел к ней Серафимом – и на следующей их встрече у нее висит церковный календарь рядом с вербой и свечой).

Фраза, которую говорит Петр-Серафим («Я когда к вере пришел, очень многое про себя понял») становится логическим ответом на Верин вопрос в последней сцене («А зачем мы были») – трагическая история взаимодействия влюбленных нужна была, чтобы что-то про себя понять. В случае со спектаклем Буданкова – чтобы что-то понять про себя и про Россию. Какое у нее – России – развитие? Как у Веры – линейное или как у Петра – монтажное? Думается, ответом на этот вопрос будет название спектакля.

У России свой путь.

Алиса ФЕЛЬДБЛЮМ,

РГИСИ