БТР-2019. День 5. Чайка
я Вета чистая белая ветка цвету не имеете права я обитаю в садах не кричите я не кричу это кричит встречный тра та та в чем дело тра та та что тра кто там та где там там там Вета ветла ветлы ветка
Саша Соколов «Школа для дураков»
Возвращаешься домой. Устало перебираешь ногами. Всё нормально. Обычно. Только что-то немного не так. Толпа людей в вагоне, расположенная без пробелов, ставшая массой. Она одновременно и мешает, и поддерживает. Как всегда, но не так, по-другому. Они стоят лицом к выходу из вагона: готовность номер один. Ты развёрнут в противоположную сторону. Кто прав? Ты или они? Где платформа, слева или справа? Куда идти? Апокалиптические всадники продолжают нестись. В метро тишина. Ответьте. Где выход? Подозрительно тихо.
Cпектакль “Чайка” Cербской театральной академии прошит этим ощущением потерянности. Герои жили и живут, но отлаженный механизм сломался. Полетели гайки, и они кричат, срываясь на фальцет. Весь спектакль актёры будут играть со своим существованием, то дистанцируясь, то сливаясь с персонажами чеховской пьесы. Подмостки стали пороховой бочкой: поднеси спичку, и всё взлетит на воздух. Полная, даже бытовая естественность на сцене, cловно это кухонные разговоры за чаем, в миг становится криком и слезами. По Бродскому - слеза к лицу разрезанному сыру, но в этом спектакле она идёт и Нине Заречной, и Маше. Отсутствие пауз и молчания оголяет нерв спектакля Милана Нешковича. Для русского уха звуки сербского языка почти естественны: знакомые буквы, расставленные в другом порядке. К тому же, спектакль перемежается песнями. Звучала даже “Don’t worry, be happy”. Но, кажется, героям не удаётся следовать совету Боба Марли, потому что они до отчаяния одиноки. Каждый пришёл из своего собственного спектакля, поэтому понимания друг друга быть не может – приходится кричать. У Маши в руках губная гармошка, у Семёна – жёлтые леденцы. Нина одета в платье в горошек, Треплев – в штанах в полоску. Гармонии нет в доме Сорина. Его дом – клетка, из которой торчат руки и ноги, клетка, в которой слова собираются появится на свет круглыми, а рождаются остроугольными.
Этот спектакль, привезённый из Сербии, - попытка зафиксировать разлом жизни, фрагмент чёрной полосы. Зритель здесь не сторонний наблюдатель, а человек, наблюдающий украдкой, через глазок. У актёров этого спектакля есть мир, третье пространство, которое видят они, но не видим мы. Мизансцена, в которой артисты статуарностью останавливают всю динамику эмоционального напряжения, - отчаянное желание ударить по тормозам, когда жизнь с огромной скоростью стремится в пропасть. Cпичка вспыхивает вдруг. И гаснет.
«Чайка» из Сербии
В рамках фестиваля «Будущее театральной России» на сцене Учебного театра ЯГТИ прошел спектакль по пьесе А. П. Чехова «Чайка» студентов Сербской театральной академии (Белград) в постановке Милана Нешковича. Ярославский зритель уже знаком с этим режиссером по его спектаклю «Опечаленная родня», идущему на сцене Театра им. Ф. Г. Волкова.
Чтобы добраться до сути чеховской комедии, режиссер позиционирует жанр своей постановки как «комедия, доведенная до фарса». Спектакль не старается уходить в «новые прочтения», он пытается работать с тем, что предлагает сам А. П. Чехов в своей пьесе, но при этом гиперболизируя все конфликты и перипетии пьесы. Так, например, Тригорин – не меланхоличный писатель, уставший от славы и городской жизни и на которого раскрепощающее действует жизнь вне города, а самый настоящий бабник, увлекающийся и актрисой Аркадиной, и молодой Ниной Заречной, и даже есть намёк на связь с Машей. Говоря о Маше, надо отметить, что и её история также «преувеличена»: она не просто с горя (неразделенной любви) тихо пьет в одиночестве, дело доходит до наркотиков и совместной пьянки с Тригориным.
Сценография спектакля аскетична и статична. Режиссер работает буквально с несколькими стульями и столами, предлагая зрителю в первую очередь смотреть за действиями персонажей. Лишь к финалу темная цветовая гамма спектакля разбавляется разноцветными надувными шарами. Говоря о работе режиссера, следует также сказать, что он сам непосредственно принял участие в спектакле – исполнил роль Петра Николаевича Сорина, брата Аркадиной.
Режиссеру вместе со своими молодыми актерами всё-таки удается довести чеховскую комедию до фарса и одновременно сохранить трагическое звучание чеховской пьесы. Да, фарс и абсурд. Однако именно они в полной мере и современно выражают трагедии искалеченных судеб, прожитую впустую жизнь и драму безответной любви.