БТР-2018. Есть ли будущее у театральной России?

Сегодня услышал один интересный вопрос: «Есть ли будущее у театральной России?». Хотелось бы поговорить на эту тему более развёрнуто.

К моменту премьеры спектакль (или фильм) уже является, простите за термин, продуктом недавнего прошлого. Мы знаем случаи, когда спектакли репетировали не то, что год, а два года, пять лет, иногда ещё больше. Сейчас мир меняется с невероятной скоростью: то, что было актуально год назад, может быть не актуально сейчас, и речь идёт не только об айфонах или картах для уроков географии. Бывает, что, не отслеживая какие-либо события и не делая выводов на основе собственного анализа ситуации, мы, спустя какое-то время, из официальных источников получаем прямо противоположные ранее сказанным выводы и оценки. Поэтому, хочется, чтобы каждый думал самостоятельно и проверял полученную информацию, осмыслял и усваивал, а не просто потреблял. Иначе станет невозможно заглянуть в будущее и идти своим путём. Режиссёры, изобретающие новые театральные формы или актёры, которые должны не потеряться в этих формах, порой устраивают гонки на опережение ради привлечения зрителя. Помните: «Первый 3D-мюзикл!», «Иммерсивный театр», какой-нибудь голливудский фильм в сопровождении симфонического оркестра и т. д. Но что должно быть у деятелей искусства, так это опережение времени, действительности, ещё лучше – возможность подняться над временем и приобщиться к вечным ценностям. Когда есть возможность заглянуть в будущее, тогда оно и может осуществиться. Когда есть возможность заглянуть за пределы времени, как мы привыкли его понимать, тогда можно почувствовать себя человеком – незамутнённым, чувствующим и живым.

Само по себе время – это не та категория, которая делится на «раньше», «сейчас» и «потом». Это пространственное мировосприятие, когда Фёдор Волков или Константин Станиславский воспринимаются как те, кто живёт в этом пространстве. Поэтому, они вполне могут считаться нашими современниками. Существует теория шести или восьми рукопожатий, когда оказывается, что через несколько людей можно быть знакомым с кем угодно, и, при понимании времени как пространства, автор статьи, к примеру, знаком с Константином Сергеевичем.

Понимание настоящего и моделирование форм будущего невозможно без знания истории. Изучая историю, мы находим очень много интересных «правил», идей и начинаний, которые расцвели к настоящему моменту, либо стали традицией, или же давно превратились в воспоминание. Например, мы знаем, что в Античной Греции спектакль был ритуальным действием, возникшим из плясок в честь бога Диониса, что поход в театр был обязательной практикой, исцеляющей и объединяющей, а вот уже в Риме из пьес исчез хор, воспевающий богов, и его место в орхестре гордо занимали почётные граждане Империи. Мы знаем, что обилие пьес в Средние века и в эпоху Возрождения объясняется тем, что пьеса писалась для одного-двух представлений, потому что публика не смотрела один и тот же спектакль по несколько раз; композиторы писали музыку для завтрака, обеда и ужина, ибо искусство считалось ремеслом и имело целиком практическое применение. Мы можем понять всех этих людей и даже попытаться увидеть то, чего они хотели добиться в своей жизни. Некоторые артисты какой-то своей особой техникой возвращают нам чувство целого, театр иногда становится местом очищения от наслоений действительности, и не значит ли это, что в этом мы близки к тем же самым античным грекам? Ведь мы и они — «люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было… Ну, легкомысленны… ну, что ж… и милосердие иногда стучится в их сердца… обыкновенные люди…».

Мой ответ на вопрос о будущем театральной России таков: оно наступает прямо сейчас. Оно уже дополнено теми ребятами, которых сейчас мы видим в спектаклях фестиваля. Оно осуществится, если с нами будут те, кто видит далеко наперёд. Спектакли фестиваля не пройдут бесследно, поскольку темы, которые в них поднимают, люди, которых в них представляют, будут жить с нами не один десяток лет. Возможно, что они будут жить с теми, кого мы оставим после себя. Надеюсь на это.