Венчание с ветром, или пыль времени…

Республиканский театр белорусской драматургии привез на XXIII Международный Волковский театральный фестиваль в Волковский театр спектакль Евгения Корняга «Венчание с ветром».

Спектакль идет на белорусском языке. И какие только варианты перевода названия спектакля "Шлюб з ветрам" не «гуляют» в инете! ВМФ выбрал «Венчание с ветром», а есть еще «Повенчанные с ветром», «Женитьба с ветром», «Брак с ветром». Получается, что «брак - венчание - женитьба» - это переменная, а вот константа в спектакле – ветер, этот корень есть во всех индоевропейских языках. Вот ведь какая древность получается!

Режиссер Евгений Корняг - лауреат Национальной театральной премии Беларуси 2018 года. Спектакль «Венчание с ветром» получил премию «Театральная Беларусь» - за лучший спектакль 2019 года, по мнению театральных критиков, журналистов и блогеров. Он признан лучшим спектаклем на XXV Международном театральном фестивале «Белая Вежа» в Бресте в 2021 году и получил приз прессы имени Леонида Попова как масштабный спектакль на XXXI Международном театральном фестивале «Балтийский дом» в Санкт-Петербурге в 2021 году.

Музыку к народным песням написала Катя Аверкова и справедливо значится как соавтор спектакля. Монотонность звука в начале спектакля перерастает в полифонию голоса, какофония - в гармонию, словно музыка (и гармония) рождается из хаоса и дисгармонии, а на самом деле - плоть от плоти ее, дело лишь в фокусировке: кто на чем концентрируется. Говорят, что звезды лучше видно именно боковым зрением, вот и скрытый в сценическом нарративе смысл лучше виден в дисгармонии.
Выбор «песни» в качестве жанра спектакля («песня в одном действии») понятен: голос человека движется в эфире где хочет. Голос человека, да и он сам, сродни пылинке - его носит по велению ветра. Человек – пыль? С точки зрения вечности – да.
Стилистику спектакля формируют контрастный цвет и локальный свет на сцене, крупные планы на видеоряде. Спектакль строится на контрастах: свет и тень, широко и узко, высоко и низко, громко и тихо, мужчина и женщина, жизнь и смерть, мир и мирок… В мелодике фолк сменяется техно, полифония народного напева - ритмичным битом.
Постановщик строит многоплановый нарратив, в котором за предметной конкретикой свадебного застолья «сквозит» безграничность упорядоченного (и пугающего) мироздания.

Спектакль начинается с ощущения гулкого пространства, в котором мелкие человеческие «шажки» резонируют с бездонным эхом - и «рисуют» объем, превосходящий человеческое разумение.

Центральное место в сценографии занимает стол-престол, он трансформируется в полати, барную стойку, ложе, реку (жизни). Бесконечно длинный стол - это ПУТЬ длиною в человеческую жизнь и дальше…

Нависающий над столом экран заглубляет пространство спектакля и позволяет актерам с этим пространством «баловаться» - то крупный план подснимут, то общий, то завалят горизонт, то закрепят… То раскроют, то сожмут. То вытянут, то распластают.
Ветер в названии пьесы делает воздух основной стихией спектакля и основой сценической аллегории. Помните, у Блока в «Двенадцати»? «Ветер, ветер - на всём божьем свете!»
Ветер - это эвфемизм времени, хроноса, которое «пожирает» своих детей, развеивает их как пыль. Время играет поколениями людей: родители и дети, дочь и отец, дочь и мать, сын и мать…
Люди - это пыль времени…

Персонажи в спектакле суть тени (особенно когда освещены со спины). У Платона используется образ пещеры - для объяснение неполноты человеческого познания и понимания: нам просто из глубины пещеры плохо видно, что происходит за ее пределами. Вот и спектакль Корняга - это инсценировка платоновского символа: за внешней предметностью и тактильностью жизни скрывается нечто непостижимое и неотвратимое… И вечное.

В броуновском (хаотичном, а иногда гипнотичном) движении голосящей сценической «пыли» удивительно контрастно выделяется своей экспрессией танец главного мужского персонажа - «жениха» (актер Артем Курень). Полуобнаженное поджарое мужское тело мечется и пульсирует (так что каждая мышца обнажена) в маньеристских конвульсиях от «матери» к «жене» - все по тому же «столу-пути-дороженьке».

Вначале может показаться, что «мать» пересилит «невест(к)у», но ветер - буквально - меняет расклад сил, женщину «сдувает» в объятия к мужчине, и он сливается с ней (все на том же столе-ложе).

Противостояние «мать - невестка» (очевидное и привычное на бытовом уровне) по своей сути мнимое, иллюзорное, они суть одно и то же: плоть, затворяющая дух…
Мужчина рождается из женского лона и… «возвращается» в него. Его связь с лоном «обетованная», «заветная».
Ветер в спектакле - основное орудие в противостоянии плоти (материнская родовая энергия, прошлое человека, его телесность) и духа мужчины. Плоть и дух «поженились» и «сплотились» - при посредничестве ветра.

Звери из песенных образов и сил природы незаметно «превращаются» в зловещие силы рока… Женщина-невеста, отвоевавшая своего супруга-сына у его матери, «обкладывает» его крылатыми «снарядами» ветра - воронами. Вот она - древняя женская магия ветра (не отсюда ли и расхожее «выносить мозг»!).

Финальный образ женщины-невесты с мужчиной-сыном на руках двусмыслен. Для женщин-«мегер» это их «крест» - тащить на себе инфантильного мужа-«подкаблучника». А для женщин-«просто» - просто предназначение: выносить в своей утробе, «под сердцем», мужчину… Для будущей женщины. Жены. Матери.

Слов в спектакле практически нет, только песни да тосты, ну еще заклинания героини в самом финале «вороньей» магии: «встань!» (это она мужчине-мужу «грает»).

Ну и публика в зале КЗЦ «Миллениум» тоже встала - в знак восхищения.