Премьера - 6 ноября 1962 г.
Основная сцена
3 часа с двумя антрактами
Литература
Читать пьесу Максима Горького "ДЕТИ СОЛНЦА"Публикации
Г. Кормушина
Красота лучше, правда – нужнее…
На сцене Ярославского драматического театра имени Ф. Волкова поставлены «Дети солнца» М. Горького.
Постановщик спектакля Ф. Шишигин — художник большого гражданского темперамента, всегда тонко чувствующий поэтический строй драматического произведения. И эту его работу отличают завершенность, художественная цельность, органичный сплав идей и образов пьесы с мыслями режиссера о современности.
Спектакль смотрится с неослабевающим интересом. Режиссером найден точный ритм сценического действия — эмоционально-приподнятый, контрастный по настроению. В нем и праздничность, и напряженная драматичность. Пьеса поставлена в жанре трагикомедии. Трагедийный накал одних сцен по законам логики самой жизни сменяется эпизодами, полными юмора, иронии или горькой усмешки.
Невольно вспоминаются записи Горького о том, что он, когда писал пьесу, «смеялся». Комический элемент, по его мнению, должен занимать важное место в пьесе, чтобы не только усилить остроту полемики, ироничность, но и поярче показать, как трагичен отрыв интеллигенции от народа.
Спектакль слушаешь так, как можно слушать хорошего, умного собеседника. Актеры бережно относятся к горьковскому слову, произносят его со вкусом и умением.
В панораме города, с теснящимися зданиями, в багровых отсветах солнца, в смещении перспектив архитектурных линий художник А. Ипполитов передал ощущение ломающихся устоев жизни. Музыка Скрябина прерывистыми аккордами, мелодическими фразами врывается в спектакль. В ней и смятение и поиск... И как-то незаметно возникает атмосфера жизни на рубеже двух эпох.
Спектакль отличается стройностью всех частей, актерским ансамблем. И первую скрипку в этом ансамбле великолепно ведет Григорий Белев в роли Павла Протасова.
Действие начинается с небольшой сцены, единственной, где мы видим Протасова в момент работы. Начадив в кабинете, он заканчивает опыт в гостиной. Мы видим то озабоченное, то радостно-взволнованное лицо Протасова и верим: перед нами талантливый ученый. Последующие эпизоды, где Протасов и наивен, житейски беспомощен, и чрезмерно красноречив, благодушен, воспринимаются уже сквозь призму первого знакомства с талантливым исследователем, вызывая сочувствие, неизменную симпатию и к достоинствам его и к слабостям.
Это тем более важно, что главная мысль спектакля— об отношении интеллигенции к народу — завязывается именно здесь, в первой сцене: Протасов, увлеченный опытом, не сразу понимает, что же ему мешает. А мешает песня, тягучая, однообразная, которую поет под окном, занятый своим делом, дворник Роман. Протасов пытается унять Романа. Происходит краткий и довольно нелепый диалог, выразительный в своем сценическом подтексте, — Протасов и Роман (его отлично играет Л. Дубов) так пытливо глядят друг на друга, прислушиваются, всматриваются, точно говорят на разных языках, силятся понять, но так и не понимают.
Этот мотив взаимного непонимания людей в дальнейшем звучит шире, настойчивее, заканчивается катастрофой...
Это непонимание — камень преткновения и в отношениях между Протасовыми, и близкими им людьми.
Протасов любит Елену. Он заметно гордится своей женой — умной, красивой, элегантной. Но не понимает, что их отношения на грани разрыва. Актриса В. Нельская очень сдержанно показывает, как назревает протест в душе Елены против эгоизма, оскорбительного невнимания к ней как к человеку. Разговаривая с рафинированным Вагиным, которого играет В. Салопов, Елена — Нельская прячет взгляд, чтобы не выдать свою душевную тоску. За медлительностью ее жеста чувствуется огромная внутренняя сосредоточенность, за вынужденными репликами-ответами, то безразличными по тону, то раздраженными, угадывается, как труден этот последний шаг, как много значит в ее жизни человек, для которого наука затмевает всю реальность мира и реальность ее собственного существования. Но Елена любит и понимает, что ее «соперница» приносит Протасову подлинное вдохновение, ни с чем не сравнимую радость и этой радостью он готов поделиться со всеми.
Именно поэтому Протасов и людей воспринимает по-своему, поощряя, например, «стремление к науке» Мелании (Е. Загородникова), не видя двусмысленности ее побуждений. «Вращаться в мире чудесных глубоких загадок бытия, тратить энергию своего мозга на разрешение их — вот истинно человеческая жизнь, вот неисчерпаемый источник счастья и животворной радости», — говорит ученый, обращаясь к ней. А Мелания, трогательно и смешно объясняющаяся в любви, готовая отдать все капиталы, лишь бы с ним «взойти на высоту», стать «царицей» для всех и «служанкой» для него, очистить грешную свою душу возле «дитяти», «божьего угодника»,— тоже не понимает Протасова.
Мелания, сидя на длинной скамье на почтительном расстоянии, ловит взгляд Павла Федоровича, ожидая ответа. И взгляд этот, блеснувший отчужденностью, сказал много больше непонятно-вежливых слов. Протасов на какое-то мгновение запнулся, «профессорский» жест стал менее уверенным, на
лице появилась тень испуга, потом усмешка. Исчезло воодушевление. Он поскучнел. Недавние старания вовлечь Меланию в дивный мир «живой клетки» показались смешными и пошлыми.
У Протасова—Белова открылась важная черточка в характере. В момент, когда надо прийти к решению, он становится внутренне собранным, появляется еле уловимая жестокость. Его речь, мягкая по тону, но энергичная, упругая, не допускает и мысли о возражении или несогласии с ним. Нет, Протасов—Белов не простак, не «дитятя», у «его твердая позиция в жизни—- исключать, вычеркивать все, что мешает науке. Не случайно Елена, сильная, смелая, способная вызвать и ужас, и восторг Протасова, когда идет лечить заболевшую холерой женщину, оттягивает объяснение с ним, на котором настаивал Вагин. И Вагин, вызвавший Протасова на это объяснение, терпит поражение, потому что больше всего на свете он любит себя. Протасов же взвешивает человека на весах, на одной чаше которых — наука.
Постановщик и актер раскрывают характер жизненно сложный, человечески обаятельный. В Протасове есть все, чтобы назвать его не только талантливым ученым, но и прекрасным, добрым человеком. И нет одного — знания и понимания реальной жизни.
По-видимому, нежное, заботливое отношение Протасова к сестре Лизе, в сущности, жестоко и трагикомично. Когда Лиза — Э. Сумская резко бросает брату и Вагину: «Вы не хотите чувствовать трагической правды жизни», — Протасов говорит, что «это» у нее от нервов, предвидится гроза. А когда в финале, после самоубийства Чепурного и «холерного бунта», Лиза появляется с веночком на голове, в белом и все понимают страшный смысл ее «игры», — не понимает этого один Протасов. Присев на скамью, он глядит с улыбкой умиления и восторга на Лизу, он всерьез восхищен ее стихами, может быть, в этот момент он увидел в ней одаренную, оригинальную поэтессу...
В Протасове есть и своего рода неуязвимость перед ударами жизни, за которую другие расплачиваются высокой ценой. Лиза сходит с ума. Чепурной, вышедший из народных низов, не в силах преодолеть душевного тупика. Наблюдая то, что видел прежде, и то, к чему он так привязался благодаря Протасовым, Борис Чепурной говорит задумчиво: «Да... красота лучше... а правда нужнее людям».
Но не все обладают мужеством быть на стороне правды, если правда не в ладу с красотой. В. Андрушкевич раскрывает драму человека, научившегося мыслить, понимать прекрасное, но не сумевшего соединить его с правдой жизни. Его несет по течению, и только надежда на ответное чувство Лизы дает веру в то, что он пристанет к одному из берегов.
Вот Чепурной, празднично одетый, оживленный, подбадриваемый Лизой, взбегает вверх по лестнице к дверям комнаты Лизы. Через некоторое время он возвращается и ведет спокойный разговор с Вагиным. Сразу и не догадаешься, какие чувства обуревают Чепурного. Весь он словно светится, необычно одухотворен. Путь к счастью, путь к смерти — по лестнице вверх, по лестнице вниз. И только замеченная Вагиным морщинка на лбу, запечатленная им в рисунке, останется потомству от него, Чепурного, как он сам шутит без особой горечи. Чепурной уходит, не найдя себе места ни на одном из берегов реки-жизни.
Крепкую позицию на «берегу» занял Вагин. Он живет в мире искусства, дышит им, отделяя его от «трагической правды жизни» броней индивидуализма: «Искусство всегда было достоянием немногих... Это его гордость». «Это его драма», — возражает Елена. А Вагин твердит: «Таково мнение большинства, и уже по одному этому — я против». «Какое мне дело до людей! Я хочу громко спеть свою песню один и для себя...».
Вагин в исполнении В. Салопова — талантливей, ищущий художник. Когда он в работе — лицо его красиво, вдохновенно. Но стоит ему оторваться от листа бумаги, как перед нами скучающий, утомленный и желчный господин, откровенно презирающий все и всех. Его враждебность к жизни, к людям осознанна и едва лишь прикрыта сдержанностью воспитанного человека. Субъективно Вагин и Протасов — люди разных характеров, разного мироощущения, и все же во многом они единоверцы.
Театр как бы говорит нам: взаимное непонимание людей особенно трагично, если оно на пути к социально-историческим преобразованиям, на пути нравственного развития человечества. Именно с этих позиций в спектакле акцентируются сцены «интеллигентов» и «мужиков».
Слесарь Егор, которого так ценит Протасов за умелые, умные руки, поначалу с доверием и уважением относится к ученому. Но штрих за штрихом, и мы видим, насколько правильнее судит о человеческом достоинстве грубый, скандальный Егор, чем мягкий, гуманный Протасов, упрекавший Егора за то, что тот бьет жену, а сам не пускающий Елену оказать помощь заболевшей женщине. И так во всем — разрыв между словом и делом у людей, возомнивших себя детьми Солнца, и не понимающих, что они прежде всего — дети Земли.
Вот обитатели и друзья дома Протасовых мечтают о создании картины: корабль, на нем смелые, красивые люди устремлены вперед, к Солнцу. Эпизод происходит на террасе, в этот момент напомнившей борт корабля. Вдруг появляется пьяный Яков Трошин. Мечтатели с холодным недоумением оглядывают бледного, в лохмотьях и форменном картузе непрошенного гостя. Монолог Трошина (С. Тихонов) врывается диссонансом в спокойную беседу на террасе. Трошин искренне взволнован и своим случайным экспромтом, и присутствием дам. Но главное — ему хочется доказать, что он тоже интеллигентный человек, что он все понимает, и «только» бедность, несчастья, печальная необходимость быть «сан-сапогэ», как он изысканно объясняет отсутствие обуви, только это мешает ему занять место в их достойном кругу. Неожиданно почувствовав себя плохо, Трошин сходит с «корабля» и садится на скамейку возле террасы. С его лица исчезла пьяная воодушевленность, перед нами больной, глубоко несчастный человек.
Но какое места будут занимать вот эти люди? — задает вопрос Лиза, — есть ли им место на прекрасном корабле? И все единодушны — таким нет места. «Эти люди — мертвые клетки в организме», — объясняет Протасов, — там, среди идущих к Солнцу, могут быть Дарвин, Лавуазье. «А на носу корабля, — мечтательно, но несколько мрачно добавляет Вагин, — будет стоять кто-то один... одинокий среди одиноких».
...Дожидаясь господ к чаю, Луша (Т. Позднякова) беседует с дворником. Она недавно из деревни, и все ей в диковину, а главное — непонятны господа, тихие, вежливые. Лушу это пугает больше, чем «черная немочь» барышни Лизы. По контрасту с тяжелой, спотыкающейся речью Луши и Романа, диалог вошедших Павла и Лизы звучит как серебряный ручей: «Как хороши люди. Сколько в них простоты, ума и такой славной способности понимать друг друга», — ласково журчит ручей. Мизансцена строится так, что в центре, на террасе-«корабле» Павел и Лиза. Слева, в глубине, Лушка, шарахнувшаяся к колоннаде дома и там застывшая в оцепенении от непонятных слов. Почти на авансцене, правее, Роман. Мы видим, как он жадно вслушивается в каждое слово. Он силится понять, о чем так хлопочут господа. А Лиза и Павел говорят и говорят о народной справедливости, обращая внимание на Лушу и Романа не больше, чем на сломанный стул в углу террасы.
...После «холерного бунта», усмиренного взмахом револьвера Елены и дубинкой Романа, испуганные обитатели дома не могут прийти в себя. Протасов — вялый, посеревший. Вагин — злой, ненавидящий. Безумная Лиза. Сосредоточенная Елена. А под деревцем недавние враги — Роман с Егором и Трошиным приготовились пить водку, чтобы известным образом покончить с событиями тяжелого дня.
В спектакле нет банальной резюмирующей «точки». Ярославский театр предлагает нам свои размышления о путях, о роли интеллигенции в революции, в строительстве нового общества. И невольно думаешь о том, какой героический путь самоотверженной борьбы за счастье народа прошла она, как далеко шагнул разум человеческий, какая духовная, нравственная метаморфоза произошла в жизни Лушек, Романов, Егоров, и сколько ответственности лежит на тех, кто учит прекрасному, учит идти вперед, к Солнцу, к будущему!
(журнал «Театр»)
Актёры
![](/upload/resize_cache/iblock/4c5/224_224_1/4c571806c85fe3d2ff0c0bee5a99a883.jpg)
Григорий Белов
Павел Фёдорович Протасов, учёный-химик
![](/upload/resize_cache/iblock/e8b/224_224_1/e8b1d0bf3bd3d5c992ee4ce35e26daab.jpg)
Валерий Нельский
Павел Фёдорович Протасов, учёный-химик
![](/upload/resize_cache/iblock/18d/224_224_1/18d665ea9f8d50ab3d0a7efb0750500b.jpg)
Татьяна Канунникова
Елена Николаевна, его жена
![](/upload/resize_cache/iblock/f90/224_224_1/f901ccd093c92b3ae70f01689bc61a67.jpg)
Валентина Нельская
Елена Николаевна, его жена
![](/upload/resize_cache/iblock/904/224_224_1/9044fd31f0490836d2dca7f5b3a1800d.jpg)
Элла Сумская
Лиза, его сестра
![](/upload/resize_cache/iblock/95b/224_224_1/95bafc633f064d0262e7435309c9bb15.jpg)
Владимир Андрушкевич
Борис Николаевич Чепурной, ветеринар
![](/upload/resize_cache/iblock/a4b/224_224_1/a4bde4e06cff907c8b8dcc3f005cdbaf.jpg)
Екатерина Загородникова
Мелания, его сестра
![](/upload/resize_cache/iblock/392/224_224_1/392678189fad1559ead509e21a9cc74f.jpg)
Наталия Терентьева
Мелания, его сестра
![](/upload/resize_cache/iblock/60f/224_224_1/60fb87a577c09554d1e2ef0d57cbc4f6.jpg)
Владимир Солопов
Дмитрий Сергеевич Вагин, художник
![](/upload/resize_cache/iblock/1aa/224_224_1/1aa9ddb03b3d817a1385162e58035a26.jpg)
Феликс Мокеев
Дмитрий Сергеевич Вагин, художник
![](/upload/resize_cache/iblock/1fb/224_224_1/1fbace33fc610cf9faee92d301e9548d.jpg)
Сергей Ромоданов
Егор, слесарь
![](/upload/resize_cache/iblock/f8e/224_224_1/f8e078a5ab14c200cf0f1b0c6c06ddc0.jpg)
Леонтий Полохов
Егор, слесарь
![](/upload/resize_cache/iblock/1d2/224_224_1/1d2068eee7150eee574d32e2d466f61e.jpg)
Валентина Петровская
Авдотья, его жена
![](/upload/resize_cache/iblock/356/224_224_1/3567ed8ec487e798bc719a337d884c25.jpg)
Юрий Караев
Назар Авдеевич
![](/upload/resize_cache/iblock/baa/224_224_1/baaa29237afbba0491f5f242a16495d9.jpg)
Владимир Аршинов
Миша, его сын
![](/upload/resize_cache/iblock/e64/224_224_1/e6442773fbcfa7d1e443092b7dca14af.jpg)
Леонид Кулагин
Миша, его сын
![](/upload/resize_cache/iblock/280/224_224_1/2802eef6b42a4a79815bb0b2ca454915.jpg)
Сергей Константинович Тихонов
Яков Трошин
![](/upload/resize_cache/iblock/7f9/224_224_1/7f9abebd3fa92672847b28d0cee1e0fb.jpg)
Павел Поляков
Яков Трошин
![](/upload/resize_cache/iblock/b0c/224_224_1/b0cc7e419f71b60ee71a00ed3d74352c.jpg)
Мария Беляева
Антоновна, нянька
![](/upload/resize_cache/iblock/1f5/224_224_1/1f55cce62e045b45bc5f1e350dbe1557.jpg)
Мария Рыпневская
Антоновна, нянька
![](/upload/resize_cache/iblock/13e/224_224_1/13e4db0488243923392c09c706932e29.jpg)
Людмила Охотникова
Фима, горничная
![](/upload/resize_cache/iblock/49e/224_224_1/49e278a5a31ff4415fef4b05be9ff8ee.jpg)
Людмила Нельская
Фима, горничная
![](/upload/resize_cache/iblock/c19/224_224_1/3tw7slfjy1ygbz5ntiky8kdq52ig15zp.jpg)
Татьяна Позднякова
Луша, горничная
![](/upload/resize_cache/iblock/573/224_224_1/573cde96ed287a97a04abef2bf44158f.jpg)
Лев Дубов
Роман, дворник
![](/upload/resize_cache/iblock/cac/224_224_1/cac073aa4cb259ba855e7a39ab5ace16.jpg)
Олег Финский
Доктор
![](/upload/resize_cache/iblock/969/224_224_1/969fc95170268481625fc9b8538f56c6.jpg)
Виктор Сидоров
Доктор